Жорж Клотц - Доллары за убийство Долли [Сборник]
Этот пивной бар на бульваре Бон-Нувель был комиссару хорошо знаком.
— Соедини-ка меня с «Пивной кружкой»!
Трубку взяла кассирша, и Мегрэ слышал, как она попросила официанта подозвать к телефону адвоката.
— Это вы, комиссар? Вы, должно быть, сейчас по горло заняты? Вам удалось его найти?
— Кого?
— Мосса. Сегодня днем я был в кино и все понял. Не думаете ли вы, что нам с вами было бы полезно побеседовать с глазу на глаз?
Дальнейший поворот событий был совершенно неожиданным. Просто чуть раньше, по дороге из Лани в Париж, комиссар размышлял о пропавшем чемодане, а тут как раз во время разговора с Лиотаром в кабинет вошел Лапуэнт.
— Вы с друзьями? — спросил Мегрэ адвоката.
— Это ничего не значит, когда вы приедете, мы с вами уединимся.
— Следовательно, вы с дамой?
— Да.
— Больше никого с вами нет?
— Один человек, которого вы непонятно почему недолюбливаете, а он, между прочим, этим очень огорчен.
Это, конечно, Альфонси, подумал комиссар. Значит, они снова вчетвером, двое мужчин и их подружки.
— Не затруднит ли вас подождать меня, если я приеду немного попозже?
— Пожалуйста, могу ждать вас и допоздна. Сегодня же воскресенье.
— Скажите Альфонси, что мне хотелось бы увидеть и его.
— Он будет счастлив, господин комиссар.
— До встречи.
Увидев, что Мегрэ говорит по телефону, деликатный Лапуэнт хотел было выйти, но комиссар сделал знак рукой, чтобы он остался, а закончив разговор с адвокатом и повесив трубку, плотно закрыл двери.
— Поди-ка сюда, малыш. Садись. Тебе ведь очень хочется сделать в полиции карьеру, не правда ли?
— Еще как!
— В первый день следствия ты совершил непростительную глупость, выболтав то, что узнал, сестре. Это повлекло за собой последствия, о которых ты даже не подозреваешь.
— Прошу прощения, господин комиссар, но я так доверял Жермене!
— Хочешь попробовать выполнить одно сложное задание? Погоди, сразу не отвечай. Речь не идет о таком мероприятии, после которого твое имя сразу прогремит в газетах. Совсем наоборот. Если ты добьешься успеха, об этом будем знать только мы с тобой, но если провалишься, я буду вынужден от тебя отречься и заявить, что ты переусердствовал, действуя помимо моих указаний.
— Понимаю, господин комиссар.
— Ничего ты еще не понимаешь, но это не важно. Если я сам буду проводить эту операцию и провалю ее, обвинения падут на всю полицию в целом. Ты же здесь новичок, так что, если испортишь дело ты, особого скандала не будет.
От нетерпения Лапуэнт уже начал дергаться.
— Мэтр Лиотар и Альфонси сейчас сидят в баре «Пивная кружка негра» и ждут меня.
— Вы поедете к ним?
— Не сразу. Сначала заеду на бульвар Пастера. Уверен, что до моего прихода оба они никуда из бара не двинутся. Предположим, я встречусь с ними самое раннее через час. Сейчас девять. Знаешь дом на улице Бержер, где поселился адвокат? Его квартира на четвертом этаже слева. В этом доме живут девицы легкого поведения, поэтому консьержка не должна обращать особого внимания на входящих и выходящих мужчин.
— Вы хотите, чтобы я…
— Вот именно. Тебя ведь учили, как обращаться с отмычкой? Ничего страшного, если ты оставишь следы. Напротив. В ящиках и бумагах не ройся. Удостоверься только в том, что чемодана там нет.
— Я об этом и не подумал…
— Ладно. Возможно и даже вероятнее всего, что чемодана там не окажется, так как Лиотар — малый осмотрительный. Поэтому, не теряя времени, мчись оттуда на улицу Дуэ в гостиницу «Центральный массив». Там в тридцать третьем номере живет Альфонси.
— Знаю, господин комиссар.
— План действий тот же. Ищешь чемодан, и ничего больше. Позвонишь мне, как только закончишь.
— Так я побежал?
— Выйди сначала в коридор. Я запру дверь на ключ, а ты попробуй ее открыть. Отмычки возьми у Люка.
Предложенное ему испытание Лапуэнт прошел вполне удачно и уже несколько минут спустя, не помня себя от радости, несся на задание.
Мегрэ зашел в инспекторскую комнату:
— Ты свободен, Жанвье?
Телефонные звонки не прекращались, хотя ввиду позднего времени частота их несколько уменьшилась.
— Я помогал Люка, — сказал Жанвье. — Но…
Они спустились вдвоем во двор, и Жанвье сел за руль небольшой полицейской машины. Минут через пятнадцать они были уже на бульваре Пастера — в той его части, где движение не очень интенсивное, а уличные фонари горят не слишком ярко. Весенним воскресным вечером этот уголок Парижа напоминал прогулочную аллею в каком-нибудь провинциальном городке.
— Пойдешь со мной наверх, — сказал комиссар.
Мегрэ осведомился у консьержки, как пройти к скульптору Гроссо, и услышал, что тот живет на седьмом этаже. Дом был старой постройки, но выглядел весьма прилично. Здесь обитали, наверное, в основном мелкие чиновники.
Когда комиссар и инспектор поднялись на седьмой этаж, они услышали, что в нужной им квартире кто-то разговаривает на повышенных тонах. Мегрэ позвонил, и голоса смолкли. Дверь сразу же открылась. Молодая круглолицая девушка отступила, пропуская полицейских внутрь.
— Это вы только что были у нас, мадемуазель?
— Нет, к вам ездила моя сестра. Вы ведь комиссар Мегрэ, да? Проходите, пожалуйста. Не обращайте внимания на беспорядок. Мы только что закончили ужин и еще не успели как следует прибрать.
Девушка провела полицейских в мастерскую, которая размещалась в просторной мансарде. Сквозь огромные окна в потолке на них глядели звезды. На столе лежали остатки колбасы и стояла початая бутылка вина. Еще одна девушка, как две капли воды похожая на первую, стала поправлять прическу, а пожилой мужчина в бархатном пиджаке шагнул гостям навстречу с подчеркнуто торжественным видом.
— Добро пожаловать в мое скромное жилище, господин Мегрэ! Надеюсь, вы окажете честь выпить со мной?
Судя по тому, что старый скульптор говорил с трудом и ступал не слишком уверенно, он явно успел после ухода с набережной Орфевр выпить нечто более существенное, нежели столовое вино.
— Не обращайте, пожалуйста, внимания, господин Мегрэ, — вмешалась одна из дочерей. — Папа просто очень взволнован.
Она сказала это без всякой иронии и бросила на отца любящий, почти материнский взгляд.
В затемненных углах огромной мастерской виднелись скульптуры, и было ясно, что стоят они там уже очень давно. Все остальное пространство мастерской загромождали новенькие деревянные игрушки. От них шел запах только что обточенного дерева.
— Когда человек не в силах прокормить себя и свою семью искусством, — разглагольствовал Гроссо, — нет ничего постыдного в том, чтобы зарабатывать хлеб насущный поделками.
В этот момент в мастерскую вошла госпожа Гроссо.
Когда раздался звонок в дверь, она, вероятно, направилась в другую комнату, чтобы привести себя в порядок. Это была худая женщина, чье грустное выражение лица и настороженный взгляд свидетельствовали о страхе перед грядущими жизненными неурядицами.
— Почему ты не пригласишь господ полицейских присесть, Элен?
— Комиссар ведь знает, мамочка, что может чувствовать себя тут, как дома. Не правда ли, господин Мегрэ?
— Ты предложила нашим гостям что-нибудь выпить?
— Извольте, господа, угощайтесь! Из-за папы мы ничего, кроме слабого вина, в доме не держим.
Похоже, что эта девушка была главой семьи, во всяком случае, беседу с комиссаром вела лишь она.
— Вчера вечером мы ходили в кино и узнали человека, которого вы ищете. Только он назвал себя не Моссом, а Петерсом. Вы спросите, конечно, почему мы не пришли к вам сразу, но папа никак не мог решиться выдать того, кто был нашим гостем и много раз сидел за этим столом.
— Долго ли Мосс снимал у вас комнату?
— Около года. Наша квартира занимает целый этаж. Мои родители живут в ней больше тридцати лет, а мы с сестрой тут родились. Кроме мастерской и кухни у нас есть еще три комнаты. В прошлом году из-за экономического кризиса нам заплатили за игрушки меньше обычного, отчего мы и решили взять квартиранта. Мы дали объявление в газете, и на него откликнулся господин Петерс.
— За кого же он себя выдавал? — спросил комиссар.
— Он сказал, что представляет в Париже крупное английское промышленное предприятие, имеющее здесь клиентуру, и прибавил, что часто отлучаться ему не придется. Действительно, иногда он по целым дням сидел дома и даже приходил помогать нам в работе. Видите ли, мы изготовляем игрушки всей семьей, а макеты для них делает отец. К новогодним праздникам мы получили большой заказ от универмага «Прентан» и трудились не покладая рук.
Слушая рассказ дочери, старый скульптор с такой тоской поглядывал на остатки вина в бутылке, что Мегрэ, сжалившись над ним, сказал:
